Императрица по случаю - Светлана Бестужева-Лада

– Давно я болею, Катерина?

Та взглянула на меня и быстро вытерла глаза рукавом.

– Вот… Забыли, что завсегда меня Катюшей звали…

– Ну, прости, Катюша, прости, милая, не виновата я, что вот такая оказалась. За что-то Бог наказал.

– Да за что вас наказывать-то, ангела безгрешного? Уж ежели кто и виноват в вашей хвори, так шелопут этот, князь польский. Он с вами гулял, да все удерживал: погодите, мол, да подождите, мол. Вот и догулялись.

– А его высочество где же был? – осведомилась я, догадываясь, что польским шелапутом Катерина называла князя Адама Чарторыжского, про которого я читала, что он активно ухаживал за Великой княгиней и даже, по скандальным сплетням, был отцом ее первого ребенка.

«Поляка – вон, – решила я про себя. – Без ухажеров, тем более, иностранных, обойдемся. И наедине я его более принимать не стану. Поскольку ребенка рожать нужно, это даже не обсуждается, а всякие подозрения мне ни к чему».

– А великого князя, который с вами спервоначалу гулял, государь-император к себе позвать изволил. Уж по какому делу – то мне неведомо. А к ночи у вас, княгинюшка, жар начался, да такой сильный…

– Катюша, скажи, кому там следует, чтобы этого князя польского более на порог ко мне не пускали. Из-за него я в таком положении оказалась, что язык родной напрочь забыла.

– Как это?! – ахнула Катерина.

– А так, что два-три слова помню, а более ничего. Спасибо, хоть русский язык мне Господь сохранил.

Мы с Катериной дружно и истово перекрестились.

В этот момент раздался тихий стук в дверь. Катерина резво отправилась узнавать, кого там Бог принес по мою душу, а я откинулась на полушки и подумала, что завтра, пожалуй, нужно будет потихоньку вставать, что бы там господин Роджерсон ни говорил. Повалялась – и хватит, нужно активно внедряться в окружающую среду. А одной камеристки для этого маловато.

Та как раз вернулась насупленная, что-то сердито бурча себе под нос.

– Ты что, Катюша? – ласково осведомилась я. – Кто это был?

– Да вот помянули этого ляха, будь он неладен, к ночи, так самолично и заявился. «Желаю, говорит, поздравить принцессу с выздоровлением». А я ему отвечаю, что княгинюшка еще не поправилась толком, да и видеть вас не желает, ни сейчас, ни во благовремении.

– Вот и молодец, спасибо.

Тут в дверь снова постучали. На сей раз Катерина посетителя впустила сразу и без звука: доктор пришел проведать пациентку. Увиденное его явно обрадовало.

– Так, ваше высочество, я видеть, дела хорошо. Спали?

– Да, господин Роджерсон.

– Аппетит имеете?

– Не очень.

– Требуется хотя бы пить стакан молоко, потом мое лекарство – и спать. Завтра утром я снова приходить.

Я послушно кивнула головой. Как раз в этот момент дверь открылась уже без стука и появился мой супруг. Как и обещал, отметила я про себя. Значит, отношения между нами пока еще теплые и нужно будет их еще подогреть.

– Как наша пациентка, господин Роджерсон? – обратился он к врачу.

А потом подошел к постели и нежно поцеловал мне руку, а потом лоб. Я в ответ прижалась щекой к его руке, стремясь вложить в это действие максимум теплоты и любви.

– Завтра велю отслужить молебен в честь твоего выздоровления.

Доктор раскланялся и вышел, не желая мешать супружеской идиллии. Катерина отправилась, надо полагать, за молоком, так что мы остались наедине.

– Я очень по тебе соскучился, – прошептал Александр, снова целуя мне руку. – Поправляйся скорее.

– Я тоже скучала по тебе, – отозвалась я. – Потерпи, совсем скоро я буду здорова. А память потихоньку вернется, если ты мне поможешь.

– По-моему, она к тебе уже вернулась, – лукаво усмехнулся Александр. – Бедняжку князя Адама на порог не пустила, он теперь, как в воду опущенный.

– Знаешь, – ответила я, – мне его не жалко. Видеть его больше не желаю.

– Лиза! – изумленно воскликнул Александр. – Да у тебя, похоже, не память пропала, а характер изменился.

Знал бы он, насколько изменился.

Глава третья. Новый старый муж

Второе мое пробуждение в новой ипостаси отличалось от первого, как небо от земли. Во-первых, я не выплывала мучительно из какого-то тумана, силясь понять, на каком свете нахожусь, во-вторых, снадобье доктора Роджерса, по-видимому, оказало нужное действие: я чувствовала себя бодрой и готовой к исследованию действительности, в которой так экстравагантно оказалась.

Первым делом, я встала с постели (как выяснилось, роскошной, широкой, под белым шелковым балдахином) и прямиком направилась к зеркалу, вделанному в одну из стен. Что ж, историки и живописцы не врали относительно внешности супруги Александра Первого. Как выяснилось, они были даже слишком скромны.

В зеркале отражалась высокая, изящная молодая женщина, скорее даже девушка, с тонкими чертами лица, греческим профилем, огромными голубыми глазами и белокурыми волосами, ниспадавшими ниже пояса. Изящные кисти рук, маленькие, аристократической формы ступни… что ж, мне повезло с новой внешностью так, как я и не мечтала.

Впрочем, и красоток мужья оставляют ради совершенно невзрачных любовниц. Я помнила из прочитанного в той, оставленной мною действительности, что Александр только до появления у Елизаветы первой дочери был в нее нежно и страстно влюблен, а потом практически внезапно охладел.

Одну из причин этого охлаждения я вчера лично приказала Катерине выставить за дверь и никогда более ко мне не пускать. Фаворит покойной императрицы Екатерины, граф Платон Зубов, который докучал своими ухаживаниями юной великой княгине, после воцарения Павла старался вести себя как можно незаметнее. Насколько мне помнилось, неравнодушен к отражавшейся в зеркале красавице был и младший брат Александра, Константин, но, кажется, после женитьбы, он поутих.

Да, еще современники упрекали Елизавету в излишней меланхоличности, замкнутости и гордости, что помешало ей сохранить любовь супруга. Ничего, я такими недостатками не обладаю….

– Княгинюшка! – раздался сзади голос Катерины, – что же вы босиком-то стоять изволите? Снова захвораете, не приведи Господи. Вот ваши туфельки…

Она ловко надела на меня парчовые туфельки без задников, отороченные каким-то белым пухом. Не исключено – лебяжьим. А затем подала роскошное неглиже, описывать которое я затрудняюсь. Воздух, блеск и кружева.

– Катюша, я кофе хочу, – сказала я, оторвавшись, наконец, от зеркала.

Только теперь я обнаружила, что у меня изменился голос – стал мягче, глубже, певучее. Ну, хорошеть – так уж по полной программе. Не удивлюсь, если у меня и музыкальные способности прорежутся.

– Сей момент, княгинюшка. Только к вам великий князь пришел, может, вместе кофий-то и откушаете?

– Конечно.

Я наспех пригладила волосы и увидела в зеркале, как Александр переступает порог моей комнаты. Увидев меня на ногах, он просиял, а я, не долго думая, кинулась ему на шею:

– Саша, я почти здорова!

– Похоже на то, – счастливо рассмеялся он, – если меня наконец по имени начала называть. А то вчера я испугался, не шутя.

– Саша, но я не все вспомнила пока еще, – честно предупредила я.

– Станешь выходить в люди – немедленно вспомнишь. Если, конечно, не предпочтешь одна в своих покоях с книжкой сидеть.

Тон был явно неодобрительный, и я это почувствовала. Значит, я предпочитала одиночество и книги, а такого ни один нормальный и – пока еще! – любящий муж не одобрит. Нужно срочно менять образ жизни.

– Не предпочту, – улыбнулась я. – После того, как чуть Богу душу не отдала, поняла, что жить нужно полной жизнью. Но только…

– Только что?

– Если ты почаще рядом будешь, – стыдливо шепнула я.

– Лизонька! – изумленно-счастливо воскликнул Александр, – от тебя ли я это слышу?

Очень кстати явился лакей с подносом, уставленным всем, что положено для утреннего кофе. Спасибо покойной императрице Екатерине, приучившей в свое время к этому экзотическому напитку весь двор. Иначе кисло бы мне пришлось: без пары чашек кофе я себе начала дня не представляла.

– А тебе кофе не повредит? – осведомился Александр. – Доктор позволил?

– Господина Роджерсона я сегодня еще не видела. Но не думаю, чтобы кофе мог мне повредить. Разве что сил прибавит.

– Помимо кофе тебе есть нужно побольше. Ты же, почитай, одним воздухом питаешься.

– Больше не буду, – честно пообещала я. – Я в одной книжке читала, что для рождения мальчика необходимо есть побольше мяса, рыбы и фруктов. А я так мечтаю подарить тебе сына.

Александр чуть не поперхнулся кофе.

– Лиза, ты говоришь об этом вслух!?

– А тебя это шокирует?

– Это тебя всегда шокировало, ты тут же краснела и переводила разговор на отвлеченные темы.

– Повзрослела, наверное, – безмятежно отозвалась я. – Или болезнь дала осложнение… на голову.